Кто такие Электрический Пёс, старик Козлодоев и мочалки, о которых пела группа АКВАРИУМ?

Прежде чем продолжить разбор хитов группы АКВАРИУМ, я хочу обратить ваше внимание на расхожее представление о Гребенщикове как исполнителе преимущественно пасторальных идиллических песен. Однако в его творчестве случались песни довольно мрачные, а иногда даже злые. Ярким примером злой сатиры от БГ может служить песня «Электрический Пёс». «Электрический Пёс» (1981)

Несмотря на то, что в тексте действует некий загадочный Электрический Пёс (он хоть и электрический, но живее остальных персонажей этой песни), посыл довольно внятен — это резкая критика не понаслышке знакомой Гребенщикову интеллигентской богемы, окопавшейся на кухнях и ностальгирующей. По ушам хлещет уже первая строчка — «Долгая память хуже, чем сифилис…», и далее перед нами открывается мир, где «один с изумлением смотрит на Запад, а другой с восторгом глядит на Восток», «гитаристы лелеют свои фотоснимки», а «над кухней-замком возвышенно реет, похожий на плавки и пахнущий плесенью, флаг…». Прозвучало даже редкое в устах Гребенщикова слово на букву «Б».

БГ: «Может быть, кто-нибудь знает такую группу, как МАШИНА ВРЕМЕНИ. У них была прекрасная песня „Флаг над замком“. И там была строчка: „поднимать над башней мечты свой единственный флаг“. Ну, вот в песне как раз идет речь про этих людей, которые флаг когда-то подняли и про него забыли. А флаг висит там, пылится, превращается в неведомо что, начинает пахнуть, а они всё под знаком одной идеи…»

В песне немало и других отсылок и цитат: из «Двойника» А. Блока («стареющий юноша»), из «Гренады» М. Светлова («Отряд не заметил потери бойца»), из «Ночного разговора» Б. Окуджавы («Ах, если б я знал это сам») и даже из «Гамлета» В. Шекспира («как не снилось и нам, мудрецам»). «Электрический Пёс» стал одной из самых ярких песен «Синего альбома», а цепляющее соло на электрогитаре в песне исполнил флейтист и обладатель пронзительного бэк-вокала в АКВАРИУМЕ — Андрей «Дюша» Романов. «Старик Козлодоев», «Мочалкин Блюз» (1981)

Гребенщиков до сих пор недоумевает, какого рожна он написал эту песню. Вроде бы текст он набросал, сидя в одной из кофеен, но что конкретно вдохновило его на издевательскую сагу о дряхлом ловеласе, ползущем к девушкам по крыше в мокрых брюках — хоть убей, не помнит. Зато хорошо помнит, как исполнил «Козлодоева» в гостях у каких-то вполне зрелых и обеспеченных москвичей и изумлённо услышал в ответ: «Да, „Старик“ — это про нас песня».

БГ: «Я был так поражен, потому что я никак не представлял, что считающие себя серьезными москвичи смогут так легко отнести эту песню к самим себе».

Позже Гребенщикову даже пришлось пояснять особо умным журналистам, что Козлодоева он с собой не ассоциирует, а песня вообще «про старческий маразм».

Впрочем, на альбоме «Треугольник» 1981 года эта песня смотрелась вполне на месте, ибо он был задуман, как некий сборник самых абсурдных и стёбовых произведений АКВАРИУМА, некоторые из которых были сочинены ещё в начале 1970-х на стихи Анатолия Гуницкого — одного из основателей группы и поставщика совершенно безумных текстов (возьмите хотя бы «Гибралтар-Лабрадор» в исполнении В. Бутусова).

Второй хит «Треугольника» — «Мочалкин блюз» — был впервые записан ещё в 1973 году для альбома «Искушение святого Аквариума» — как раз в тандеме БГ-Гуницкий, хотя автором и музыки и слов в этой песне выступил только Борис. Слушать ту запись без слёз было невозможно. И вот, когда подвернулась возможность песню перезаписать, БГ решил пригласить в студию Тропилло своего приятеля — Сергея Курёхина. Курёхин, в отличие от музыкантов АКВАРИУМА, был профессиональным пианистом. И хотя сфера его интересов лежала больше в области джаза и авангарда, позабавиться он был тоже не прочь. Придя в ужас от исполнительского «мастерства» «аквариумистов», он быстренько взял дело в свои руки и придумал к «Мочалкиному блюзу» замечательную аранжировку. Рояль Курёхина в этой песне и «пищалки» в «Козлодоеве» стали опознавательными знаками записи 1981 года.

Широким массам обе песни стали известны в 1987 году, когда они вошли в саундтрек перестроечного к-ф С. Соловьёва — «Асса».

Хотя записи «Треугольника» были вполне достойны, на «Мосфильме» было правило — включать в кино лишь песни, записанные на их студии. «Козлодоева» и «Мочалкин блюз» переписали заново, при этом в «Блюзе» скрипка была записана так громко, что, когда она вступала, я постоянно вздрагивал. На пластинку «Асса» эта песня вошла с вокалом Гребенщикова. Зато в кино её исполнял скрипач Сергей Рыженко, ну, а исполнитель роли Бананана — Сергей Бугаев — только открывал рот.

Зато благодаря словарику, сопровождающему кадры с песней, народ мог полностью понять все те хипповские словечки, которыми БГ обильно усыпал «Мочалкин Блюз». Все узнали, что мочалки — это легкомысленные девушки, шуз (от англ. shoes) — обувь, прикид — одежда, а мать — панибратское обращение к девушке (и никакого намёка на инцест). «Десять Стрел» (1982)

Замечательную фентези-песню про десять стрел на десяти ветрах я полюбил сразу, несмотря на довольно сумбурный текст. Однако далеко не сразу я узнал, что авторство самого БГ текстом и ограничивается. По словам Гребенщикова, музыку сочинил его приятель — Юрий Дышлов, а он не удержался и за 10 минут придумал к ней слова. Как известно, БГ был большим поклонником не только восточной мудрости, но и всяких кельтских мифологических штучек — поэтому в песне тут же появились белые волки с единорогами и «лук, сплетённый из ветвей и трав».

Песня вошла в 1982 году в альбом «Акустика», где Борису подпевала Ольга Першина (в это же время она записала целый альбом на стихотворный цикл БГ про Иннокентия и Полтораки). А в 1994 году свой пространный «медитативный» кавер на «10 стрел» записала Настя Полева, походя вставив в него проигрыш из другой песни АКВАРИУМА «Поколение Дворников». «Иванов» (1982)

На том же альбоме «Акустика» располагалась ещё одна, знаменитая в те времена, песня о человеке со стандартной фамилией Иванов. В ней с изрядной долей грустной иронии и даже самоиронии («он живёт на Петроградской в коммунальном коридоре между кухней и уборной…») описаны будни питерского интеллигента-маргинала — чтение Сартра вперемежку с пьянками-гулянками. Недаром на одном из концертов Гребенщиков предварил песню словами: «Была такая книга — „Герой нашего времени“. Вот еще один герой…».

Иванов на остановке, В ожиданьи колесницы, В предвкушеньи кружки пива — В понедельник утром жизнь тяжела; А кругом простые люди, Что, толпясь, заходят в транспорт, Топчут ноги Иванову, Наступают ему прямо на крыла. И ему не слиться с ними, С согражданами своими: У него в кармане Сартр, У сограждан — в лучшем случае пятак…

Забавно, что «простые люди» действительно не знали о таком философе-экзистенциалисте, как Жан-Поль Сартр, и вместо этого слышали «У него в кармане сахар». Сегодня же молодым людям, скорее, придётся объяснять другое — что «пятак» (5 копеек) — был в те времена обычной ценой проезда в общественном транспорте.

Что до музыки, то БГ как-то признался, что «Иванов» целиком навеян песней Брайана Ино. Какой, правда, не пояснил, но мне кажется, что имеется в виду та же самая песня, что вдохновила ещё один хит Гребенщикова — «Плоскость». А именно — «Here he comes» из альбома «Before And After Science» (1977). Есть определённая схожесть в мелодике всех трёх песен, хотя виолончель Всеволода Гаккеля придаёт «Иванову» свой неповторимый колорит. В этой песне БГ цитирует не только Ино, но и самого себя, позаимствовав грустную строчку «сегодня тот же день, что был вчера» из своей песни «С той стороны зеркального стекла».

Борьбе с косностью существования и прозябания в своём ограниченном мирке будет посвящена и следующая песня Гребенщикова — «Прекрасный дилетант». Но о ней и о других, уже электрических боевиках группы, — в следующий раз…